12:32

Речь, произнесенная в Святейшем Синоде настоятелем Сергиевой пустыни архимандритом Игнатием

Во дни юности моей я стремился в глубокие пустыни. Се удалихся бегая, и водворихся в пустыни: чаях Бога спасающаго мя от малодушия, которым обличается в человеке недостаток благодатного развития, и от бури страстей, воздвигаемой обманчивыми и скорогибнущими прелестями мира. Монашество нравилось и нравится мне само по себе! Но я вовсе не мыслил о служении Церкви в каком бы то ни было сане священства. Быть епископом своего сердца и приносить в жертву Христу помышления и чувствования, освященные Духом, — вот высота, к которой привлекались мои взоры.

Недолго пользовался я свободою юности: вскоре был опоясан и окован непостижимым Божественным Промыслом. Всемогущая десница Его, в противоположность предположению моему, внезапно восхитила меня из глуши лесов и пустынь — поставила в обитель преподобного Сергия, на берег моря, на берег моря житейского, великого и пространного. Трудно испытывать пути Божие! Только Дух Божий испытует пути Божие. Просвещенные Духом, святые наставники монашества утверждают, что для новоначальных иноков опасно глубокое уединение, в котором они могут удобно впасть в мечтательность и самомнение, что им необходимо, как училище и врачебница, общество человеческое. При многоразличных столкновениях с ближними обнаруживаются для инока его страсти, таящиеся от него самого в сокровенностях сердца, а врачуются всесильным врачевством: учением Христовым.

Всматриваясь в недуги души моей, признавал я такое положение существенно нужным для меня. Но как объясню себе то призвание, которым вы, священнейшие отцы, ныне призываете меня? Что обрели вы во мне, и что я могу представить вам, кроме множества недостатков моих? Страшен для меня сан епископа при мысли о немощи моей. Страшусь, чтоб вместо назидания не принести мне соблазна братиям моим и не уготовать себе большего осуждения на суде Христовом. Счел бы я более верным для спасения моего и более сообразным с силами моими провести остаток дней моих, как и начало их, в безмолвии пустынь, в созерцании греха моего.

И опять я страшусь!.. Страшусь воли моей, чтоб, последуя ей, не последовать вместо Бога самому себе и тем не навлечь на себя непредвидимого бедствия. Тесно ми отвсюду (Дан 13, 22)! В недоумении моем отрицаюсь себя, предаю и временную, и вечную участь мою в руце Бога моего. Связанный избранием вашим и повелением августейшего помазанника Божия, с покорностию и трепетом преклоняю главу под бремя, могущее сокрушить недостойного.

Не преставайте укреплять меня назиданиями вашими! Не отриньте, когда по завещанию Святаго Духа приду к вам за словом разума, за словом душеспасительным. Дух Святой заповедал: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор 23, 7) Простирая на меня руки, чтоб облачить меня великим саном архиерейства, прострите их и молитвенно о мне к Богу, являющему силу Свою в слабости человеческой. Что ж касается до меня, то я в сей грозный для меня час ищу успокоения совести моей и нахожу его в безусловной преданности воле Божией, в сознании и исповедании пред вами обилия моих немощей.