(1 Кор. 7, 12-24; Мф. 14, 35-15, 11). "Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека". Господь сказал это не потому, чтоб Он не благоволил к посту или считал его не нужным для нас, - нет, и Сам Он постился, и апостолов научил тому, и в Церкви Своей святой установил посты, а сказал это для того, чтобы, постясь, мы не ограничивались одним малоядением или сухоядением, но заботились при этом и душу свою держать в посте, не поблажая ее пожеланиям и страстным влечениям. И это главное. Пост же служит могущественным тому средством. Основа страстей в плоти; когда измождена плоть, тогда словно подкоп подведен под страсти и крепость их рушится. Без поста же одолеть страсти - было бы чудом, похожим на то, чтобы быть в огне и не обгорать. У того, кто довольствует пространно плоть свою пищею, сном и покоем, как держаться чему-нибудь духовному во внимании и намерениях? Отрешиться от земли и войти в созерцание невидимых вещей и стремление к ним ему столь же удобно, как одряхлевшей птице подняться от земли.

(Мф. 14, 1-13). Дошел слух о делах Господа до Ирода; он при этом тотчас и заключил: это Иоанн воскрес. Мало ли что можно было при этом подумать! А между тем он ни о ком не подумал, как только об Иоанне. Кто же это дал такое направление его мыслям? Совесть. От нее не спрячешь бессовестных дел, суда ее ничем нельзя поправить. Обезглавливая Иоанна, Ирод присваивал себе право на то, и другие не отрицали такого права, а совесть заговорила свое, и речей ее не мог он заглушить ничем. Вот ему и видится Иоанн. Сколько знаем мы подобных сказаний, что совесть преследует грешника и живописует ему предмет и дело греха так, что он видит их даже вне! Стало быть, есть в нас голос, который мы должны признать не нашим голосом. Чьим же? Божиим. От кого естество наше, от того и голос. Если он Божий, то должно его слушать, ибо тварь не смеет поперечить Творцу. Голос этот говорит, что есть Бог, что мы от Него состоим в полной зависимости и потому не можем не питать в себе благоговейного страха Божия; имея же его, мы должны исполнять волю Божию, которую совесть и указывает. Все это составляет слово Божие, написанное в естестве нашем, читаемое и предлагаемое нам, и мы видим, что люди всех времен и всех стран слышат это слово и внимают ему. Повсюду веруют в Бога, повсюд ... Читать дальше »

(1 Кор. 5, 9-6, 11; Мф. 13, 54-58). Назареяне не поверили слову Господа оттого, что, живя среди них, Он не имел во внешнем Своем положении светлости привлекающей и представительности, вызывающей невольное уважение. Мы знаем кто Он, говорили они; быть не может, чтобы в Нем было что-либо чрезвычайное. Это, однако, не расположило Господа принять внушительную внешность; но и Сам Он все время оставался крайне прост по внешности, и апостолы потом также держали себя, а потом и все истинные их последователи и подражатели были таковы же. Отчего так? Оттого, что нельзя изобрести такой внешней светлости, которая бы вполне соответствовала свету жизни о Христе Иисусе. И признано - лучше держать внешность самой последней цены, чтоб она собою не загораживала внутреннего. Имеющий очи смотри прямо на это последнее, не останавливая внимания своего на первой. Св. ап. Павел выразился так: "сокровище сие мы носим в глиняных сосудах" (2 Кор. 4, 7). Если бы посмотреть каковы были по наружности лица, перед которыми мы теперь благоговеем и которых призываем в молитвах - глазам мы своим не поверили бы: так о ... Читать дальше »

(Рим. 12, 6-14; Мф. 9, 1-8). Господь прощает грехи расслабленному. Радоваться бы; но лукавый ум ученых книжников говорит: "сей хулит". Даже когда последовало чудо исцеления расслабленного в подтверждение той утешительной для нас истины, что "Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи", - и тогда народ прославил Бога, а о книжниках ничего не сказано, верно потому что они и при этом сплетали какие-либо лукавые вопросы. Ум без веры каверзник; то и дело кует лукавые подозрения и сплетает хулы на всю область веры. Чудесам то не верит, то требует осязательнейшего чуда. Но когда оно дано бывает и обязывает к покорности вере, он не стыдится уклоняться, извращая или криво толкуя чудные действия Божии. Также относится он и к доказательствам истины Божией. И опытные, и умственные доказательства представляют ему в достаточном числе и силе: он и их покрывает сомнением. Разбери все его предъявления, и увидишь, что все в них одно лукавство, хоть на его языке это слывет умностью, так что невольно приходишь к заключению, что умность и лукавство одно и то же. В области веры апостол говорит: "Мы ум Христов имеем". Чей же ум вне области веры? Лукавого. Оттого и отличительно ... Читать дальше »

(Рим. 9, 1-5; Мф. 9, 18-26). Говорила кровоточивая: "если только прикоснусь к одежде Его" (Господа), "выздоровею", - и получила по вере своей. Для нас, чувственных, необходимо чувственное прикосновение, чтобы принять нечувственную силу. Господь так и устроил. Церковь Его святая имеет видимое устроение. Разнообразные части ее обнимают нас, и мы соприкасаемся им. Сила Божия, находящаяся внутри Церкви, приемлется через такое прикосновение, у кого есть приемник - вера, говорящая: "если только прикоснусь - выздоровею". Церковь - тело и риза Господня. Виднейшие части, к которым прикасаемся мы, божественные таинства, и особенно, по крещении и миропомазании, таинство Тела и Крови Господней, в союзе с таинством покаяния. Но и во всех других частях соприкосновение с верою может привлекать необходимую силу от Господа, Который везде есть и всякого так действующего видит и в сердце его говорит ему: дерзай, чадо! Вольнодумцы, неблаговолители к внешнему чину Церкви, сами себя лишают, таким образом, возможности войти в соприкосновение и с внутреннею, божественною, всеоживляющею силою. Потому остаются больными и течением суетных мыслей и чувств истощаются, сохнут духовно и замираю ... Читать дальше »

(1 Кор. З, 18-23; Мф. 13, 36-43). "И ввергнут их" (творящих соблазны и беззакония) "в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их". Так совершится разделение добра и зла, света и тьмы. Теперь течет период смешения их. Господу угодно было так устроить, чтобы тварная свобода возрастала и крепла в добре через борьбу со злом; зло допущено и в сопредельности с свободою внутри, и в соприкосновении с человеком во вне. Оно не определяет, а искушает. Чувствующему искушение необходимо не падать, а вступать в борьбу. Побеждающий освобожается от одного искушения, и подвигается вперед и вверх, чтобы там вступить в новое искушение. Так до самого конца жизни. О, когда бы уразуметь нам это значение искушающего нас зла, чтобы по этому уразумению устроить и жизнь свою! Борцы увенчиваются, наконец, переходя в другую жизнь, где нет ни печалей и болезней во вне, и где они извнутри, как ангелы Божии, становятся чистыми без приражения искусительных движений и мыслей. Так заготовляется торжество света и добра, которое во всей славе своей откроется в последний день мира.

( ... Читать дальше »

(Мф. 13, 24-30). Сеяно доброе семя, но пришел враг и посеял плевелы посреди пшеницы. Плевелы - это в Церкви ереси и расколы, а в каждом из нас худые помыслы, чувства, желания, страсти. Примет человек доброе семя слова Божия, решается жить свято и начинает так жить. Когда заснет человек такой, то есть ослабит внимание к себе, тогда приходит враг спасения и влагает в него худые замыслы, которые, не быв отвергнуты вначале, созревают в желания и расположения и заводят свой круг дел и предприятий, перемешивающихся с делами, чувствами и мыслями добрыми. И пребывают так оба вместе до жатвы. Жатва эта - покаяние. Посылает Господь ангелов - чувство сокрушения и страха Божия, и они, явившись, как серп, пожигают все плевельное и сжигают в огне самоосуждения болезненного. Пшеница чистая остается в житнице сердца, на радость и человеку, и ангелам, и преблагому Богу в Троице покланяемому.

(Рим. 16, 17-24; Мф. 13, 10-23). Отчего многие не разумеют бесед о духовных вещах? По причине отолстения сердца. Когда сердце полно пристрастий к земным вещам, тогда оно грубеет, как сказано: "уты, утолсте, расшире". В этом виде оно, как тяжелая гиря, вниз тянет и приковывает к земле всю душу и с ее умом. Тогда вращаясь все в кругу низких предметов, и оно становится низкомыслящим и не может воспарять горе, как обремененная пищею птица. Вращаясь же не видит горнего, и весь склад его противен ему. . . То совсем безвестная для него страна. В сумме своих понятий и опытов не имеет он ничего, к чему мог применить тамошнее, чтобы увидеть его хоть зерцалом в гадании. Оттого ни сам рассуждать о том не берется, ни других рассуждающих слушать охоты не имеет, и книг, в которых пишется о том, в руки не возьмет. Не оттого ли у многих вы встретите иногда не один журнал светский, а духовного ни одного, ни одной духовной книги, даже Евангелия?