Возможность ограничить выезд за границу
должникам-неплательщикам – предмет особой гордости отечественных (а
главным образом, петербургских, внедривших ее одними из первых) судебных
приставов. Эффективность данной меры превзошла все ожидания.
Почему-то оказалось, что именно бегающие от
долгов (по причине якобы неплатежеспособности) довольно часто ездят за
границу. Поставленные перед выбором – платить или оказаться невыездными,
– они обычно предпочитают первое. Только за шесть месяцев нынешнего
года под этот «каток» в Петербурге попали 6,5 тысячи человек – на 2
тысячи больше, чем за аналогичный период прошлого года. И это притом что
с недавнего времени для того, чтобы стать невыездным, нужно задолжать
не менее 10 тысяч рублей.
Разумеется, тот, кто имеет средства для путешествий
за рубеж, а сам прикидывается нищим (к примеру, не платит алименты
собственным детям), никаких симпатий не вызывает. О своем долге он, как
правило, прекрасно знает (хотя бывали случаи, когда извещения приходили
по адресу, где человек прописан, но не живет), нагло его не платит, и
иного пути, как взять его за чувствительное место, нет.
Но, как известно, даже по отношению к плохому
человеку необходимо соблюдать закон. И вот здесь (по крайней мере с
точки зрения автора этих строк) есть некоторая неясность. Допустим,
человека тормознули на пограничном посту и объявили, что его не пускают
за границу как беглого должника. Поняв, что деваться некуда, он вынимает
кошелек или банковскую карту и расплачивается прямо на месте. Можно
пересекать границу?
Увы, уехать он может лишь дней через семь – десять.
Это время необходимо, чтобы информация о платеже дошла до службы
судебных приставов, там прекратили исполнительное производство, сообщили
об этом в пограничное ведомство, а оно исключило данного товарища из
списка невыездных.
– А почему нельзя выпустить человека сразу, а все
необходимые процедуры завершить в рабочем порядке? – наивно спросил я у
руководителя управления Федеральной службы судебных приставов по
Санкт-Петербургу, главного судебного пристава Санкт-Петербурга Владимира
Гольцмера на состоявшейся недавно пресс-конференции.
– А потому что мы не можем наделять пограничника
функциями судебного пристава, – назидательно ответил он. – Основанием
для отмены ограничения на выезд является только прекращение
исполнительного производства. А это не в компетенции пограничной службы.
Так устроен закон. И такова, кстати, международная практика.
Ссылки на закон, если он не является, к примеру,
законом всемирного тяготения или сохранения энергии, а придуман людьми,
меня, признаюсь, убеждают не всегда. Люди, даже самые умные, могут
ошибаться. Масса примеров, когда законодательный акт, принятый с
соблюдением всех положенных процедур, потом оказывается несовершенным. И
тогда его корректируют или даже вовсе отменяют. На это есть, скажем,
Конституционный суд. И, думается, здесь как раз тот случай, когда он мог
бы вмешаться.
Вдумайтесь. Некто Х, положим, задолжал банку. Банк
подает на него в суд, иск удовлетворяют, решение вступает в законную
силу, служба судебных приставов возбуждает исполнительное производство.
Должник расплачивается, но... не сразу, а в аэропорту, где его тормознул
пограничник. Деньги поступили на счет банка. Казалось бы, инцидент
исчерпан. Причина, по которой должника не выпускали, отсутствует. Он
перед законом чист. Какие основания есть ограничивать его права?!
По сути, человека подвергают наказанию, которое не
было оговорено ни одним документом. А кто это наказание назначает?
Служба судебных приставов, которую никто на это не уполномочивал. Ее
дело – на этапе невозвращения долга обеспечить его взыскание, а после
возвращения – зарегистрировать этот факт. Все! И вот этот «регистратор»
(чья главная роль, по сути, уже отыграна) активно вмешивается в
отношения должника и в данном случае банка (который к должнику уже
никаких претензий не имеет) и... заставляет «невыездного» расплачиваться
за несовершенство собственной процедуры.
Сам постулат – выезд может быть разрешен только после
прекращения исполнительного производства – уже исключает не только
возможность оперативно решить вопрос, но и точно назвать необходимое для
этого время. Ведь роковая встреча с пограничником может произойти
ночью, в выходной, в праздник (к примеру, в новогодние каникулы, когда
поток отъезжающих за границу возрастает). Когда реально пристав сядет за
стол и напишет: «Исполнительное производство прекратить»? Этого не
может сказать никто. И потому гражданин Х даже не сможет определить, на
какую дату надо переносить отъезд.
Можно посчитать и материальные издержки, которые он
несет АБСОЛЮТНО НИ ЗА ЧТО. Стоимость авиабилета. Моральный ущерб (если
он, допустим, летел на отдых с семьей, то таковой весьма ощутим). Если
предполагалась деловая встреча, вполне вероятна упущенная выгода в
связи, скажем, с сорванным подписанием контракта. И кто все это будет
компенсировать? Никто, конечно. А, собственно, почему?!
– Скажите, – спросил я Гольцмера, – а вам не кажется,
что при нынешнем уровне развития информационных технологий вся эта игра
в бумажки – каменный век?
– Да, – вздохнул он, – вот в Южной Финляндии, к
примеру, все материалы исполнительных производств находятся в единой
компьютерной базе. Но нам до этого далеко – слишком большая страна. Вы
можете себе представить, когда мы проводили операцию «Поток»
(вылавливание из потока транспорта машин с должниками. – М. Р.), нам,
чтобы прекращать дела прямо на месте, приходилось брать с собой пачки
исполнительных листов.
А это уж и вовсе звучит странно. Ведь кого поймают на
дороге, заранее неизвестно! Значит, надо на место ловли собрать
исполнительные листы со всего города. А их, пожалуй, сотни тысяч! Целый
грузовик. В сочетании с суперсовременным прибором, предназначенным для
вылавливания машин из потока, это похоже, ну, скажем... на рогатку с
лазерным прицелом.
Кстати, как с гордостью сообщил г-н Гольцмер, с
недавнего времени взаимодействие службы судебных приставов с банками
(пока, правда, только с двумя) обеспечивается с помощью электронного
документооборота. В связи с этим появилась возможность снимать деньги с
банковских счетов должников безакцептно. То есть без их ведома и
согласия. (Подробно об этом наша газета писала в номере от 9 августа.)
Как видим, удобство для себя приставы обеспечить смогли. Теперь осталось
подумать об удобстве для людей.
Михаил РУТМАН |
Главная 
